как истина в последней инстанции. Во-первых, в конце апреля на широте «Бродмура» после 19:00 уже темно, и не совсем понятно, как 5-летняя девочка могла кататься на велосипеде в полной темноте (уличного освещения в Фарли-Хилл в 1952 г. не существовало). Во-вторых, кажется очень маловероятным, чтобы на маленьком пятачке английской земли в один день сошлись два детоубийцы, всё-таки не так много их было в тогдашней Британии. В-третьих, если принять версию Уоффиндена на веру и считать, что Джон Страффен и Линда Бойер на самом деле «разошлись во времени» и не встречались, то остаётся необъяснимой его осведомлённость о том, что убитая девочка каталась на велосипеде. Между тем о велосипеде он упоминал ещё до того, как ему об этом сказали полицейские, и это подтверждалось показаниями надзирателей «Бродмура», то есть лиц незаинтересованных.

Чем же может быть объяснён этот странный сдвиг во времени, присутствующий в показаниях двух свидетелей? Скорее всего, следствие столкнулось с хорошо известной криминальным психологам «аберрацией воспоминаний», то есть их непредумышленным искажением, вызванным стремлением придать травмирующим событиям особую глубину, скрытый символизм и многозначительность. Другими словами, свидетель, зная, сколь драматичные события последуют после его последней встречи с погибшим, в своих воспоминаниях зачастую придаёт им несуществующий символизм, скрытый смысл, недосказанность и значительность. Кроме того, подобная аберрация воспоминаний может быть связана не только с эмоциональной оценкой событий свидетелем, но и с особенностью процессов запоминания и воспоминания. Давно подмечено, что рассказ о событиях сразу после их окончания заметно отличается от рассказа о том же самом спустя несколько дней или недель.

В указанной аберрации воспоминаний нет злого умысла или намерения запутать следствие. Опытные следователи хорошо знают, что расхождения в показаниях свидетелей – это нормальное явление, лишь подтверждающее добросовестность рассказчиков. Гораздо подозрительнее выглядят рассказы однотипные, во всём схожие и непротиворечивые – в этом случае можно усмотреть их «рихтовку», подгон под схему, искусственность (либо даже то, что человек, выступающий в качестве свидетеля, таковым не является и делает своё заявление с чужих слов).

Обнаруженные Робертом Уоффинденом материалы, безусловно, весьма любопытны, но отвергать на их основании официальную версию событий вряд ли оправданно. Убийство Линды Бойер отлично соответствует тем криминалистически значимым чертам поведения, которые Страффен демонстрировал прежде, во время убийств Бренды Годдард и Сесилии Бэтстоун. И то, что гибель девочки пришлась именно на те часы, когда этот преступник находился на свободе, тоже весьма и весьма многозначительно. Хотя – и это нужно признать! – данные соображения не являются прямыми уликами, изобличающими Страффена.

Этот человек принадлежал к категории людей, обделённых умом, воображением, нравственным чувством и притом эмоционально ущербным. Современная общественная мораль традиционно относится к таковым сочувственно и милосердно. Между тем сами эти люди неспособны оценить проявляемое к ним сострадание и терпимость, хотя, разумеется, они прекрасно понимают разницу между плохим и хорошим отношением. Даже окружённые заботой и вниманием такие люди зачастую демонстрируют пугающее окружающих жестокосердие. Наши предки их боялись и считали, что умственно отсталым не место среди людей. И древние греки, и римляне убивали подобных Страффену ещё в детском возрасте – таким образом общество страховало себя как от угрозы вырождения, так и возможных опасностей, связанных с их присутствием.

Русская пословица гласит: «Когда Бог хочет наказать человека, Он лишает его разума». Наказанный Богом человек – Джон Страффен – не сознавал своего наказания и жил в уродливом мире самых незатейливых интересов, но своим пребыванием среди нормальных людей наказал по меньшей мере три семьи. Погибшие от его рук дети явились не только жертвами Страффена, в более широком смысле они оказались убиты самой идеей толерантности и терпимости ко всякого рода убогим и ущербным. Подобных жертв вовсе не так мало, как обычно думают, просто о них идеологам современных «цивилизационных ценностей» неудобно говорить. Случай Джона Страффена очень выпукло демонстрирует горькую истину: гуманность и сострадание к убогим нередко оборачивается мучением нормальных членов общества. В этом вопросе мы видим одно из многих противоречий современной европейской цивилизации, которое проявляется в явном несоответствии навязанных большинству людей абстрактных представлений о гуманности их здравому смыслу и повседневному опыту.

Этот очерк начался с рассказа об убийстве Кристин Батчер возле самых стен Виндзорского замка. За прошедшие с той поры почти шесть десятилетий имя убийцы этой девочки так и не было названо. Можно лишь с уверенностью утверждать, что это был не Джон Страффен. По странной и жестокой прихоти судьбы убийство в Виндзоре вызвало цепь последующих убийств девочек в Бате и Фарли-Хилл. Метафорически выражаясь, неизвестный преступник разбудил жажду убийства в Страффене и фактически остался в тени его мрачного образа. Это одна из тех страниц истории уголовного сыска, которая, видимо, уже никогда не будет увенчана happy-end’ом.

Американский англичанин

Великобритания вышла из Второй мировой войны сильно ослабленной. Её с полным основанием можно было сравнить с некогда бравым боевым петухом, лишившимся своих самых красивых перьев. Хотя сапог противника не ступил на территорию Метрополии, бомбардировки и обстрелы ракетами «Фау» -1 и «Фау» -2 нанесли заметный урон инфраструктуре. Ещё более болезненным оказался удар по торговому флоту и международной торговле, безусловным лидером которой Великобритания являлась до начала войны. Империя, над которой никогда не заходило солнце, хотя и считалась одной из стран-победительниц Третьего рейха, после 1945 года стремительно теряла свой имперский статус и могущество. Уже через 2 года после окончания войны Великобритания признала независимость Индии, Пакистана, Канады, Австралии [хотя последние получили статус «доминионов» и формально признавали руководящую роль Великобритании в Британском Содружестве наций].

Однако в силу инерции мышления правящего класса имперские амбиции всё ещё проявлялись на протяжении многих лет. Великобритания явилась страной, построившей последний линкор в истории – на это у дряхлеющей империи нашлись деньги! Нашлись деньги и на перевооружение военно-воздушных сил реактивной авиацией – британцы наряду со своим американским союзником оказались в числе пионеров в этой области. Великобритания запустила собственную программу создания атомного оружия – это произошло после того, как американцы, успешно создав атомную бомбу, выставили за порог своих вчерашних помощников по «Манхэттенскому проекту». Надо ли говорить о том, что Великобритания весьма активно бряцала оружием по всему миру – приняла деятельное участие в гражданской войне в Греции, в Корейской войне 1950—1953 гг., явилась организатором агрессии против Египта в 1956 году, а уж о мелких колониальных кампаниях даже и говорить не приходится!

Одновременно с этим британские власти провозглашали новые стандарты жизни, призванные догнать и перегнать американские – да-да, не только Сталин мечтал обогнать супостата по уровню жизни! Были приняты новые законы социального страхования и услуг здравоохранения, осуществлена национализация железнодорожного и водного транспорта, угольной, газовой и части сталелитейной промышленности.

Однако после 1945 года денег на всё не хватало – хотелки правящего класса были слишком велики! Чтобы решить проблему хронического недофинансирования бюджетных расходов, последовала национализация Английского банка, однако этот шаг создал неиллюзорный риск инфляции. Чтобы купировать эту угрозу, правительство решилось на «заморозку» зарплат, пенсий и всех социальных выплат. Запрет на их увеличение действовал более 10 лет, и на его фоне сущим издевательством над малоимущими выглядела отмена запрета на увеличение квартплаты, последовавшая в 1957 году. Транспорт и сталелитейная промышленность, национализированные после Второй мировой войны, в первой половине 1950-х годов вновь были проданы в частные руки. Чтобы как-то компенсировать тяготы жизни абсолютному большинству населения метрополии, власти были вынуждены поддерживать весьма изощрённую систему распределения товаров по талонам (карточкам). Сейчас мало кто знает, что в Великобритании после Второй мировой войны карточная система продержалась дольше, чем в любой другой стране – первый этап отмены карточек имел место лишь в 1949 году, а полностью талонная система отменена лишь в 1957 году [а в разгромленной Германии это произошло уже в 1947 году!]. Причиной тому явились именно непомерные имперские амбиции британского политического класса и стремление жить не по средствам.

Некогда первая экономика мира уступила место лидера сначала США, а затем